"Хоть глаз выколи", "тьма кромешная", "тьма египетская" и "ни зги не видно" - так образно мы можем сказать о густой, непроглядной темноте.
Но что такое "зга", которую никогда не бывает видно? Это известно не многим.
Кстати, о происхождении этого слова спорят до сих пор даже языковеды. Одни считают, что "зга" - название металлического колечка на дуге лошади и что, говоря "ни зги не видно", русские люди хотели сказать: так темно, что не видно даже этого колечка.
Другие утверждают, и более доказательно, что "зга" - это не что иное, как претерпевшее ряд изменений слово "стьга", то есть дорога, тропа. В некоторых наречиях и сейчас в значении "дорога" употребляется слово "стега", откуда, в частности, и образовано уменьшительное "стёжка". Вспомните, есть даже песенка, которая начинается так: "Позарастали стёжки-дорожки..."
Вот и получается, что выражение "ни зги не видно" означает: "так темно, что не видно тропки, дорожки". И тогда ясным становится и смысл такой, например, пословицы, которую сторонники "колечка на дуге лошади" не могли объяснить: "Слепой слепца водит, а оба зги не видят".

Пожелание это - "Ни дна тебе, ни покрышки." - и сейчас нельзя назвать вежливым, а уж происхождение его совсем жуткое. Под "дном" наши предки, говоря так, подразумевали гроб, под "покрышкой" - крышку его.
В то время сказать так было равносильно предсказанию "нечестной", "постыдной" смерти; не "хоронить", а "зарывать в землю" за границами кладбища и без гробов было принято только самоубийц, и всех, о ком нельзя было сказать наверное, что они не покончили с собой. Теперь это просто грубоватая брань, и только.

Грош - название монеты. Слово это, как и те монеты, которые оно означало, пережило длинную и запутанную историю. Вы уверены, например (да и наша поговорка это подтверждает), что грош - очень мелкая монета. Но ведь слово "грош" -это немецкое "гросс": большой, образованное от латинского "гроссус денариус" - "тяжелая монета".
Так в Западной Европе долго и называли золотые и серебряные монеты большей, чем обычно, величины.
И у нас на Руси первоначальное слово "грош" применялось к разным монетам - в две копейки и т. п. Но уже лет сто назад оно стало означать полкопейки (после 1815 года); слова "ни гроша" и "ни полушки" слились и приняли значение: "ни даже мельчайшей денежки".
Разобравшись в истории этого словосочетания, можно твердо сказать: оно не очень древнее; в дни допетровские, когда грош равнялся двум копейкам, сказать: "ни гроша нет" - вовсе не значило "ничего нет".
Двухкопеечный грош был совсем не такой уж мелочью; на него можно было кое-как день прожить. Ведь не говорим же мы сейчас, желая описать полное отсутствие денег: "у меня ни рубля нет"; говорим: "ни копейки", ибо это - самая мелкая монета.
Не старше 100-150 лет, очевидно, и другие пословицы и поговорки, связанные со словом "грош": "Не было ни гроша, да вдруг алтын" (то есть три копейки, пятиалтынный - пятнадцатикопеечная монета), "Ломаного гроша дать нельзя", "Толку ни на грош" и т. д.

Вы, наверно, слышали, как о каком-нибудь точном измерении говорят "как в аптеке". Было время, когда именно только в аптеках приходилось иметь дело с очень малым весом, с большой точностью измерения (теперь в наших лабораториях и на заводах точной механики "аптекарская точность" показалась бы весьма жалкой).
Между тем в аптеках в прошлом (а кое в каких странах и сейчас) лекарственные вещества взвешивали на граны.
Слово "гранум" по-латыни "зерно"; гран и равнялся весу среднего ячменного зерна - около 0,06 грамма.
Мера эта казалась всем тогда такой ничтожной, что сказать "ни грана" было то же, что "ни самой малой капельки", "ничего".
О гранах мы давно забыли, а это старинное "ни грана правды", "ни грана чувства" живет и сейчас.
В том же смысле употреблялось обозначение и другой мелкой меры: "скрупула". И хотя "скрупул" (по-латыни - "камешек") содержал в себе целых 20 гранов, тем не менее именно от этого слова родилось прилагательное "скрупулёзный" - "точный до мелочности".

Сочетание слов и смысл их почти те же, что в предыдущем случае, а происхождение совершенно другое.
"Бильмез" по-татарски означает: невежда, ничего не знающий человек (точнее, "бильмез" - "он не знает").
Общаясь с татарами, русские часто слышали от них слово "бильмез", когда выяснялось чье-нибудь полное невежество. Понятно, как в конце концов сложилась и эта полурусская, полутатарская поговорка.

Называя буквы азбуки, мы говорим сейчас: "а", "бэ", "вэ" и так далее. Лет сто назад еще заучивали славянские их названия: "аз, буки, веди, глаголь..."
Тот, кто не знал ни аза, не знал или не смыслил решительно ничего, даже самого начала науки.
В таком значении слова эти живут и по сей день.

По библейскому (евангельскому) рассказу, когда Иисус, прославившись своей проповедью, вернулся на родину, в Иудею, его встретили там очень недоверчиво. "Не бывает, - горько сказал Иисус, - пророка без чести, разве только в отечестве своем..."
Мы повторяем эти слова, видя, как люди не умеют порой ценить заслуги своих близких, соотечественников, отдавая предпочтение чужакам.

Из швейцарцев (то есть жителей Швейцарии) в течение долгих веков европейские властители вербовали наемных солдат для своих войск. Понятно, что до интересов тех стран, в которых они состояли на службе, им не было дела: интересовало их одно - жалованье.
Когда в 1521 году французский король Франциск I не нашел средств рассчитаться со своими гвардейцами, они побросали оружие и ушли, спокойно заявив: "Нет денег, нет и швейцарца!"
В устной речи вы не встретите этой формулы; в книгах она может вам попасться в значении: "Нечем платить - не спрашивай и услуг".

В сказках неразменный рубль - волшебная монета, которая не разменивается, то есть не уменьшается в цене, сколько бы на нее ни произвели покупок, и после каждой сделки снова целехонькая возвращается в карман своего счастливого владельца.
Ясно, что сказки эти были сложены не богачами, не нуждавшимися в деньгах, а, наоборот, людьми бедными, воплотившими в них свою мечту о благосостоянии.
В нашей речи неразменный рубль - воплощение тех богатств человека, которые не убывают от их применения, - его талантов, душевных сил, способностей.

Необыкновенно разнообразны источники, откуда проникли и проникают в наш язык различные иносказательные выражения. Это, например, пришло к нам из истории Испании, из XVI века. Страшный человек, деспот и фанатик, один из самых свирепых владык на земле, король Филипп II Испанский в 1588 году направил против Англии огромный по тому времени флот из 160 судов, назвав его "Непобедимой армадой", то есть "эскадрой" ("армада" по-испански "флот").
Филиппу не повезло: бури и английские моряки уничтожили армаду, и с нею кончилось морское могущество Испании.
С тех пор под ироническими словами "непобедимая армада" разумеют всякую внешне грозную, по существу же ничтожную силу, колоссальное, но плохо устроенное ополчение.

Собственно говоря, это не такое же словосочетание, как другие, а скорее позаимствованный из древнееврейских преданий красивый образ. "Неопалимой купиной" в Библии именуется несгораемый терновый куст, который пылал не сгорая, потому что в его пламени Моисею являлся сам Бог.
Мы теперь редко применяем этот образ, разве только если хотим изобразить человека, "горящего" на какой-либо работе, на любом деле и тем не менее не теряющего силы, становящегося еще бодрее и деятельнее.

В числе наиболее почитаемых небожителей была у древних греков Фемида - богиня правосудия. Ее изображали с мечом и весами, чтобы она могла взвешивать вину преступника и карать его; на глазах же у нее всегда была повязка, как при игре в жмурки. Повязка знаменовала, что правосудие "не взирает (то есть не смотрит) на лица" тяжущихся - тех, кто судится; ему все равно, кто обратился к нему: решение будет одно - верное.
Мы говорим "судить, невзирая на лица" именно в этом смысле: быть справедливым вне зависимости от силы, знатности, положения подсудимых. Ведь не так давно всех судейских работников шутливо называли "служителями Фемиды".
Некоторые исследователи считают, что первоисточником выражения "невзирая на лица" являются библейские тексты.

То есть не получив удовлетворения, ничего не добившись. Выражение это создалось еще в те времена, когда соль была дорогим и труднодобываемым продуктом: "хлебать с солью" считалось примерно таким же признаком состоятельности, благополучия, как "сладко есть". Случалось, что в богатом доме почетные гости "хлебали солоно", а разной мелкоте доставалась несоленая пища. Отсюда и возникла эта поговорка (сравните "Пуд соли съесть").
Между прочим, недостаток соли в рационе простого народа был характерным явлением еще в прошлом веке. И. С. Тургенев в одном из "Стихотворений в прозе" ("Щи") рассказывает о возмущении барыньки, которая пришла пособолезновать крестьянке, только что похоронившей единственного сына, и застала ту за едой. С лицом, застывшим от горя, крестьянка... ела щи. Барыня была удивлена, шокирована. "Как ты можешь есть в такую минуту?" - спросила она с презрением и услышала в ответ, что щам нельзя пропасть - "ведь они посоленые...". О какой невероятной, безысходной нищете дореволюционного крестьянства говорит эта короткая сценка!

Вместо того чтобы длинно объяснять происхождение этого изречения, вспомним стихотворение А. С. Пушкина "Сапожник": в нем рассказана положенная в основу этого выражения легенда:
Картину раз высматривал сапожник
И в обуви ошибку указал;
Взяв тотчас кисть, исправился художник.
Вот, подбочась, сапожник продолжал:
"Мне кажется, лицо немного криво...
И эта грудь не слишком ли нага?.."
Тут Апеллес прервал нетерпеливо;
"Суди, дружок, не свыше сапога!"
Все ясно, кроме имени Апеллеса. Так звали славного живописца Греции, о котором рассказывают много легендарных историй. Известно и предание о его стычке с сапожником, которому он будто бы ответил: "Сапожник, знай свои колодки!["
А. С. Пушкин слегка изменил Апеллесовы слова и так удачно, что они стали у нас крылатыми. Повторяя их, мы говорим теперь критикам, не обладающим знанием предмета: "Судите лишь о том, что вам хорошо известно, что доступно вашему пониманию".

Поговорка эта вызывает разные вопросы. Во-первых, что за странное противопоставление двух ничего общего между собой не имеющих занятий: где тебе мытье и где тебе "катание"? Во-вторых, почему слово "катание" произносится тут так странно и неправильно: "катанье"?
Начнем с первого.
Мало кто из современных читателей видел или знает, как шерстобиты выделывают валеную обувь. А при этом промысле шерсть, идущую на валенки, и моют, и парят, и валяют, и "катают". Определенный сорт мягких валенок поэтому так и называется "катанки". Есть мнение, что именно в среде валенщиков-шерстобитов могло родиться и это присловье.
Но можно дать ему и другое объяснение. Лет пятьдесят - шестьдесят назад профессиональные прачки, кроме известных нам орудий - корыта, мыла, утюга, пользовались при стирке белья еще двумя теперь уже почти забытыми приспособлениями. Это были "скалка", или "каток",- круглая деревяшка, наподобие той, какой раскатывают тесто, и "рубель" - изогнутая рифленая доска с ручкой, при помощи которой скалке можно придавать вращательное движение, "катать" ее вместе с накручивающимся на нее полотенцем, простыней или скатертью. Выстиранное белье нередко предпочитали не гладить утюгом, считая, что глаженье может его испортить, а выкатывать скалкой до полной гладкости. Прачки-искусницы знали, что хорошо прокатанное белье имеет отличный, свежий вид, даже если стирка произведена не совсем блестяще. Поэтому, погрешив иной раз в мытье, они добивались нужного впечатления иначе, умели "взять не мытьем, так катаньем".
Хорошо, но почему же "кАтаньем", а не "катАньем"? Потому, очевидно, что присловье это родилось в тех областях нашей родины, в говоре которых слово это имело как раз такое не употребительное в литературном языке ударение. Ученый диалектолог, если вы обратитесь к нему с вопросом, сможет назвать вам, вероятно, какими могли быть эти области.
Литературный язык взял на вооружение готовую поговорку вместе с приданной ей в народе чисто народной формой, с народным ударением; так случается нередко.