Две тысячи лет назад в Древнем Риме Публий Овидий Назон написал книгу "Метаморфозы".
Она состояла из рассказов, в которых использовались греческие и римские мифы о чудесных превращениях богов и людей в животных и птиц, в растения и камни, в созвездия и реки.
В XVIII веке книга Овидия была переведена на русский язык под названием "Овидиевы превращения". В ней читатель находил трогательные истории о том, например, как самовлюбленный Нарцисс превратился в цветок, как искусная ткачиха Арахна за свою дерзость была обращена богами в паука, а верная супружеская пара Филемон и Бавкида (см.) в дуб и липу. Поэтому выражение "Овидиевы превращения" означает неожиданную перемену, внезапное изменение кого-либо или чего-либо.

"Я полагаю, пора путешественникам в объятия Морфея", - говорит, заметив утомление гостей, один из героев тургеневского романа "Отцы и дети". Что это еще за "Морфеи"?
Как ни странно, слово это имеет одно происхождение с названием лекарства "морфий" - снотворного средства, добываемого из маковых головок. И, если мы еще раз заглянем в древнегреческие мифы, мы натолкнемся там на маленького бога с тяжелыми, всегда смеженными веками, увешанного цветами мака: это бог сна - Морфей. "Попасть в объятия Морфея", "очутиться в объятиях Морфея" с древних времен означало "уснуть".
Значение этих слов не изменилось и по сей день, только мы обычно употребляем их с несколько шутливым оттенком: мол, просто сказать "пора спать" - грубо, а "пора в объятия Морфея" - очень вежливо и красиво.

Всем известно, что слова "объегорить" и "подкузьмить" имеют близкий смысл: обмануть, обжулить и перехитрить, доставить неприятность, хотя и связаны они с именами святых и праздниками, в честь их устраиваемыми.
У Егория (то есть Георгия Победоносца) популярность среди верующих была значительно больше, чем у Кузьмы.
Его почитали покровителем земледелия и охранителем скота. Егория праздновали дважды в году - 23 апреля, в день, считавшийся началом полевых работ, и 26 ноября, во время их окончания. Святой Кузьма (и его брат Дамиан) были, по церковной легенде, лекарями-бессребрениками. Кузьминки - день этих святых - отмечался 1 ноября.
Почему же, несмотря на самое почтительное отношение к святым, в слова "объегорить" и "подкузьмить" вложен такой, прямо скажем, богопротивный смысл?
В Егорьевы (Юрьевы) и Кузьмины дни крестьяне до введения крепостного права на Руси могли переходить от одного барина к другому. Крестьяне рядились, то есть нанимались, на работу весной, "на Егория", а расчет получали осенью, в "Кузьминки". Различного рода сделки, расчеты между хозяином и работником, при которых каждая сторона пыталась защитить свои интересы, а потому пускалась на всякие ухищрения, а порой и на обман, и создали слова "объегорить" и "подкузьмить".

Загляните на страницу, где говорится о выражении "лыка не вяжет". Там упоминаются лапти и другие поделки из липового лыка, которые в огромных количествах употреблялись в старину на Руси. Откуда бралось это лыко? Его сдирали с молоденьких липовых деревьев: из коры старых деревьев лыка не получишь, только мочало. По всем лесам летом жалко торчали голые, засыхающие стволики бесчисленных начисто ободранных юных липок.
Тот, кто хоть раз в жизни видел, как грустно это выглядело, скажет: "Меня ничуть не удивляет, что в голову приходил именно этот образ, когда бывало нужно описать человека, ограбленного дочиста, догола".

Великий борец за освобождение чешского народа от немецкого засилия Ян Гус (1369-1415) был возведен католическим церковным собором на костер как опасный еретик, враг истинной церкви. Стоя на костре, мученик заметил дряхлую старушку, верующую католичку, которая, вполне уверенная, что делает благое дело, принесла на площадь казни свою охапку хвороста и подбросила ее в костер. "О святая простота!" (О sancta simplicitas!) - с горькой усмешкой воскликнул Гус: за будущее счастье старой женщины он боролся, и она же с лучшими намерениями служила его мучениям.
С той поры эти слова применяются ко всем невежественным и темным людям, которые, будучи обмануты своими мнимыми друзьями, по недомыслию выступают против друзей настоящих.

В одной из своих речей знаменитый римский оратор Марк Туллий Цицерон, громивший близоруких сенаторов, отлично знавших, что заговорщик Катилина готовится захватить власть, и не принимавших против него мер, воскликнул с возмущением: "О tempora, о mores!"
С тех пор эта фраза выражает предел негодования, высшую степень осуждения общественных порядков.

По преданию, величайший английский физик Исаак Ньютон открыл закон всемирного тяготения, управляющий движением всех светил, под влиянием случайного наблюдения. Он увидел, как спелое яблоко упало на землю, и ему впервые пришло в голову, что, очевидно, земля притягивает к себе все предметы. С этого все и начало проясняться в его размышлениях. Так это было или нет, неизвестно; скорее всего, не вполне так. Но легенда создалась, и выражение "ньютоново яблоко" стало означать любой случай, натолкнувший человека совершенно неожиданно на верное решение трудной задачи, на открытие или изобретение.

Эту пословицу, может быть, и не следовало бы сюда включать - ведь разных пословиц очень много. Однако удивляет ее видимая нелепость; калач - дорогое мучное изделие: зачем же "учиться его есть"? Скорее уж хлеб с мякиной, каким питались крестьяне в старой России, сумеет есть не каждый.
На эту странность обратил внимание тонкий знаток народного языка А. С. Пушкин. В его записной книжке дано такое объяснение этой поговорки: "То есть - "нужда - мать изобретения и роскоши". Что он этим хотел сказать?
На Севере всегда была дорога белая пшеничная мука; северные жители мало ели белого хлеба, "не умели его есть". Но нужда гнала их в более богатые южные места: они уходили бурлачить на Волгу, косить травы в степи и там привыкали к дешевому и обильному пшеничному хлебу, "научались калачи есть".
Вот каково действительное происхождение этой странной пословицы.
Читаешь: "калачи есть", а понимать надо: уходить в далекие края за заработками. Довольно замысловато!

Если человеку взгрустнулось, если человек приуныл, про него нередко говорят, что он "повесил нос", и даже могут добавить: "на квинту".
"Дорогой мой зятюшка ходит повеся нос", - найдем мы у А. Н. Радищева в его "Путешествии из Петербурга в Москву" (глава "Едрово").
Так же характеризует А. С. Пушкин настроение своего героя накануне дуэли:
Все чувства в Ленском помутились,
И молча он повесил нос.
Но ни у Радищева, ни у Пушкина, ни у Крылова, который также не один раз прибегал к этому выражению, нет слова "квинта".
Первым, кто его употребил в большой литературе, был, по всей вероятности, И. С. Тургенев ("Да что ты это нос на квинту повесил?").
Что же такое квинта и как можно повесить на нее нос?
В переводе с латыни это числительное: "пятая". Музыканты, точнее, скрипачи называют так первую, самую высокую по тону струну у скрипки. Во время игры исполнитель обычно поддерживает инструмент подбородком и нос его почти касается вот этой ближней к нему струны. Чем не сходство с приунывшим, опечаленным человеком?
Вот и получилось, что в распространенную поговорку музыканты внесли свое словцо.
Так выражение "повесить нос на квинту", досозданное в среде музыкантов, обрело право гражданства, вошло в художественную литературу.

Во времена парусного флота плавание по морю всецело зависело от погоды, от направления ветра.
Штиль, безветрие - и паруса никли, напоминая тряпку.
Дул противный, в нос корабля, ветер - и приходилось думать уже не о плавании, а о том, чтобы бросить все якоря - "стать на якорь" и убрать паруса, чтобы не дать воздушному потоку выбросить судно на берег. Для выхода в море нужен был попутный ветер, надувающий паруса и направляющий судно вперед.
Связанная с этим морская лексика приобрела образность и вошла в литературный язык. Теперь "держать нос по ветру" значит в переносном смысле: приспосабливаться к обстоятельствам.
"Стать на якорь", "бросить якорь" - осесть где-нибудь, остановиться в движении.
"Сидеть у моря и ждать погоды" - бездействовать в ожидании перемен.
"На всех парусах" - двигаться к какой-либо цели полным ходом, быстро, как только возможно.
Пожелать кому-либо "попутного ветра" - значит пожелать удачи.

Что такое этот "ковчег" (слово "ковчег" значит "ящик", "сундук"), вы знаете уже из рассказа о всемирном потопе. Это легендарный корабль, в который Ной погрузил по велению бога прародителей всех животных всего мира перед постигшим землю наводнением.
В самом деле: какой же величины и за какое время был построен Ноем корабль, позволивший ему вместить по семи пар "чистых" и по две пары "нечистых" всех пород животных, птиц и пресмыкающихся? А вот этих "всех пород" науке известно уже более двух миллионов!
Вот почему слова "Ноев ковчег", когда-то почтительно понимавшиеся как место спасения от любой стихийной катастрофы, мы употребляем теперь только в ироническом смысле: как образ битком набитого помещения, где живут всякие случайные разнообразные обитатели (см. "Всякой твари по паре").

С Вавилоном вы познакомились, читая о "вавилонском столпотворении". Но древний город в долине Евфрата прославился не только своей легендарной башней. Он был знаменит величиной, многолюдством, шумом, пестротой собравшегося со всех концов мира населения, богатством вельмож и купцов, страшной нищетой рабов.
Из воспоминаний о нем родилось много образов. Самое слово "вавилон", "вавилоны" можно услышать иной раз в значении "запутанный узор", "лабиринт" (см. "Нить Ариадны"). А Новым Вавилоном называют любой огромный, богатый и шумный город, когда хотят указать не только на его красоту и пышность, но и на все страшное и злое, что ежедневно совершается в гигантских городах.

В "Одиссее" Гомера царь феаков Алкиной, пообещав помочь Одиссею вернуться на родину, говорит, что по возвращении домой Одиссей должен полностью вытерпеть все, "что судьба и зловещие пряхи выпряли с нитью ему, когда родила его матерь".
У многих народов древности было представление, что судьба и жизнь человека во всем связаны с таинственной нитью, которую где-то в таинственном месте мира прядут богини, ведающие судьбами всех. Обычно это были три древние суровые старухи: в Греции их звали Мойрами, в Риме - Парками. Были они в мифологии германских племен - тут их знали под именем Норн.
Обычно считалось, что первая Парка прядет нить жизни, вторая - записывает все, что должно случиться с человеком, на таблицы, третья - ждет времени, когда эту нить, а с нею и самую жизнь надо будет обрезать.
Воспоминания об этом мифе и звучат, когда мы говорим: "оборвалась нить его жизни", "преждевременно оборвалась жизнь"... Да и утверждение "это ему на роду было написано" связано с книгой, в которой писали Парки.
Сходные представления о предопределении человеческой судьбы имеются и в магометанской религии. Согласно ее учению, сидит на небе ангел смерти Азраил и держит перед собой огромную раскрытую книгу. В нее он непрестанно то вписывает имена тех, кто должен родиться, то вычеркивает имена тех, кто уже прожил назначенное ему время. Человек, который вычеркнут из жизни, немедленно умирает.

С этим выражением мы вернулись в фантастический мир греческих мифов.
Великая беда терзала афинян: раз в десять лет они должны были отсылать на остров Крит, к царю Миносу, четырнадцать прекрасных девушек и полных сил юношей. И для чего? Он отдавал их на съедение быкоголовому чудовищу Минотавру, жившему в страшном Лабиринте - сооружении с таким множеством ходов и переходов, что каждый, кто вступал в него, уже не находил выхода и погибал.
Но вот нашелся герой Тезей, который решил положить конец позорной дани. Получив в дар от дочери критского царя Миноса Ариадны, полюбившей его, чудесную нить, Тезей укрепил ее у входа в Лабиринт, затем проник в него, убил страшилище и, держась за спасительную нить, выбрался обратно.
Вот почему "ариаднина нить" (или "путеводная пить"} - это всякое верное орудие, указатель для разрешения запутанной задачи.

"Я не уступлю в этом споре ни на йоту". Что значит "йота"? Это название буквы в греческом алфавите, означающей звук "и". По своему начертанию она значительно меньше всех своих подруг по алфавиту и напоминает закорючку. Она же пишется иногда в виде черточки под некоторыми буквами. Пропусти ее - и изменится грамматическая форма.
Впервые слова "ни на йоту" встречаются в греческом переводе библейского текста, где говорится, что не только текст закона не может быть изменен, но даже ни одна буква, ни одна черточка в нем.
Отсюда "ни на йоту" значило и значит: ни на самую малость.