Мы теперь слово "полк" понимаем только на один лад: "воинская часть, состоящая из трех, четырех или пяти батальонов". В древнерусском языке "полк" могло означать многое другое: "поход" (например, "Слово о полку Игореве"), "сражение", а иногда и просто "народ". Может быть, это и есть самое старое, основное значение слова, ученые считают его родственным немецкому слову "фольк", которое как раз и значит "народ". Есть чрезвычайно старая хороводная песня-игра "Уж мы просо сеяли..." Среди других строк в ней есть и такие: А вашего полку убыло, убыло, - Ой, дид-ладо, убыло, убыло! - А нашего полку прибыло, прибыло, - Ой, дид-ладо, прибыло, прибыло! Поются они тогда, когда люди одной из играющих партий захватываются другою как бы в плен. Всё в этой песне - седая древность: и припев, звучавший задолго до времен Владимира Киевского, и самая борьба двух партий на пахотном поле, отражавшая то, что происходило когда-то и в самой жизни наших предков. Теперь мы, желая сказать "нас стало больше", "у нас прибавилось единомышленников", говорим "нашего полку прибыло" и не вспоминая эту песню. Но, конечно, слова эти не были "сочинены" специально для песни: когда-то они ходили в народе в самом прямом и обычном значении и понимались попросту: "на нашей стороне стало больше народа, людей".
Такой горделивый заголовок на небольшой книге прозвучал бы как чванливое хвастовство, если бы имя ее автора не было Александр Суворов. Великий русский полководец имел полное право и сам озаглавить так составленное им руководство для боевой подготовки войск. Однако заглавие "Наука побеждать" принадлежит не Суворову, а первому издателю руководства Антоновскому. Постепенно заголовок стал крылатым словом. Мы теперь иной раз называем "наукой побеждать" любой рассказ о жизни и деятельности смелых изобретателей, новаторов, ломающих все препятствия на пути к победе.
Какой смысл вкладывается в эти слова, всем известно. "Знать назубок" - значит превосходно выучить что-либо: стихотворение, рассказик, актерскую роль; вообще - отлично в чем-нибудь разбираться. Считается даже, что это выражение было особенно употребительным когда-то среди школьников. Может быть, они его и изобрели? Нет. Было время, когда слова "знать на зубок", "проверить на зубок" понимались почти буквально: поговорка возникла от обычая проверять надкусом подлинность золотых монет, колец и других изделий из благородного металла. Возьмешь монету в рот, прикусишь ее зубами, и, если не осталось на ней вмятины, значит, она подлинная, не поддельная. А то ведь могла попасться и подделка, сработанная фальшивомонетчиком: внутри полая или отлитая из мягкого олова, свинца; на таком изделии человеческий "зубок" тотчас же оставлял изобличительные отметины.
Слово "набат" по-арабски значит "барабанный бой". В московско-русских войсках набатом звали большой медный барабан, звук которого являлся сигналом тревоги. В дальнейшем им стали обозначать и тревожный звон колокола, отрывистый, частый, каким извещали о пожарах, наводнениях и других опасностях. Постепенно слова "бить в набат" получили значение "поднимать тревогу", ив этом смысле мы употребляем их и теперь, хотя давным-давно никто не "бьет в набат" при начале пожара или наводнения.
"Если бы от меня зависело, я бы упразднил и ять, и фиту (дурацкая буква), и ижицу, и "i". Эти буквы мешают только школьному делу... и составляют совершенно излишнее украшение нашей грамматики". Так писал на рубеже столетий А. П. Чехов в одном из своих писем. Но злополучный ять сохранился до 1918 года, и школьникам приходилось с трудом механически заучивать "правила на ять"; ведь "ять" и "е" произносились совершенно одинаково. Заметьте при этом, что "ошибки на ять" считались самыми страшными: за одну такую ошибку в старших классах ученика безжалостно проваливали на экзамене. Удивительно ли, что "знать на ять" стало выражением наилучших познаний? Более удивительно, что эти слова мы произносим и сейчас, через столько лет после упразднения бессмысленной буквы. Но такова уж сила привычки, инерции в языке.
Оговоримся сразу: за достоверность истории возникновения этой поговорки ручаться трудно. Но она занимательна. В рождении этого сочетания слов, как рассказывают, повинна мода, которая возникла в Англии еще в XII веке. На большом пальце правой ноги английского короля Генриха II Плантагенета появился уродливый нарост. Король никак не мог изменить форму обезображенной ноги. Поэтому он заказал себе башмаки с длинными, острыми, загнутыми кверху носками. Эффект оказался потрясающим. Уже на следующий день сапожники были завалены заказами на "носатую" обувь; каждый новый заказчик стремился перещеголять предыдущего. Король счел за благо ограничить длину носков в законодательном порядке: обыкновенным гражданам разрешалось носить башмаки с носком не длиннее полуфута (15 сантиметров), рыцарям и баронам - в один фут (около 30 сантиметров), а графам - в два фута. Размеры обуви стали, таким образом, свидетельством богатства и знатности. Про богатых людей заговорили: "Ишъ, живет на широкую ногу (или на большую ногу)!" Чтобы огромные ботинки не сваливались, модникам приходилось набивать их сеном. Поэтому во Франции, которую эта мода тоже не миновала, родилось и другое выражение: "иметь сено в башмаках"; оно также означает: "жить в довольстве". Почему же все-таки приходится сомневаться в достоверности этой истории? Да потому, что законодателем этой моды называют также отца Генриха II - Готфрида Плантагенета. Другие относят появление длинной обуви к XIV веку. Испанцы считают, что идиома "жить на широкую ногу" является испанской, немцы - немецкой, и т. д. Одно лишь несомненно: выражение это - точный перевод с немецкого - стало широко употребительным в России каких-нибудь сто с лишним лет назад, после того, как в 1841 году "Литературная газета" поместила заметку о его происхождении. Рассказ о королевской мозоли, о связанной с нею моде и о возникшем благодаря ей присловье заинтересовал читающую публику. Все это привело к тому, что чужестранное словосочетание укоренилось и на русской почве.
Сложилось это "речение" среди воинов старой Руси. Укрепленные города тогда обносились высокими каменными или деревянными стенами. Штурмовать их было крайне опасно и трудно: в атакующих сверху стреляли, их кололи, обливали кипящей водой и смолой, забрасывали камнями. "Лезть на стенку" представлялось пределом опасности, а значит, и отваги. Теперь мы те же слова употребляем в несколько ином смысле: "на стенку лезет" тот, кто обеспамятел от гнева, потерял власть над собой. Стоит заметить, что городские стены прошлого дали нам и другие словосочетания: "жить, как за каменной стеной", "надеяться, как на каменную стену". Они означают: чувствовать себя в безопасности, быть в ком-то уверенным.
В статье о выражении "В эмпиреях витать" (см.) уже рассказано о том, как представляли себе устройство мира в древности и в средние века. Считалось, что над нами медленно вращаются семь хрустальных сфер - небес. На самой дальней от Земли, верхней, седьмой сфере религия, твердо державшаяся до Коперника этого представления, помещала свой "рай", "царство небесное"; там блаженствовали души праведных. Вполне понятно, что "попасть на седьмое небо", "быть на седьмом небе" казалось в те времена весьма привлекательным. Не менее понятно и то, что скоро слова "на седьмом небе" стали означать: в полном восторге, в состоянии наивысшего блаженства. В этом смысле употребляем их и мы.
Теперь каждая мера длины, веса почти во всех странах всегда имеет одну, установленную законом величину: повсюду есть особые учреждения, которые следят за точностью сантиметровых линеек, гирь, применяемых при взвешивании, и других мер. Не так было раньше. На Руси издавна была принята восточная мера - "аршин" (слово "арш" по-персидски значит "локоть"). Однако очень долго никто не знал, чему же в точности должен быть равен этот "аршин" и с чем его надо сравнивать. Выделывали аршины кустари по деревням и, понятно, ни за какой особенной точностью не гнались. Поэтому каждый человек, продавая или покупая что-нибудь, остерегался пользоваться незнакомым аршином, а всячески рекомендовал "свой аршин". Наоборот, купцы, нередко ловко подменявшие аршины, когда переходили от покупки к продаже и обратно, имели тайный запас их - и подлиннее и покороче - и сердито возражали, когда покупатель вытаскивал для проверки "свой аршин". Теперь эта путаница мер давно забыта, но слова "на свой аршин мерить" еще звучат и означают: судить со своей точки зрения, оценивать на свой вкус. Сравните выражения "мерить на свой аршин" и "измерять собственным метром", и вы сразу поймете, какова разница между теми общепринятыми словосочетаниями, которые собраны в этой книге, и обычными сочетаниями слов, употребляемых в их прямом значении.
ы употребляем этот евангельский образ, когда хотим указать на шаткость, неверность каких-либо доказательств, научных построений и т. д. В одной из притч Христа он сравнивает тех, кто слушает его учение, но не придерживается его, с человеком, построившим "дом на песке". "И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры и налегли на дом тот; и он упал..."
Иногда невинное, казалось бы, сочетание слов, постоянно попадающееся в нашей речи, говорит нам, если выяснить его происхождение, о таких страшных и жестоких вещах, что делается как-то не по себе. Говоря: "У него на лбу написано", мы разумеем очень простую вещь: сразу видно по выражению лица. А происходит это сочетание слов от зверского обычая клеймить преступников (на лице или на лбу) раскаленным железом, оставляя на нем неизгладимые уродливые знаки. При царе Алексее Михайловиче "бунтовщикам" ставили на правой щеке выжженный знак "буки", то есть букву "Б". Позднее клеймо было перенесено на лоб, "чтобы они [преступники] от прочих добрых и неподозрительных людей отличны были". Таким образом, у этих несчастных и на самом деле всегда было "на лбу написано" их горькое прошлое. От этого варварского обычая пошли многие ходкие выражения нашего языка: "заклеймить позором", "незапятнанная репутация". Дело в том, что "пятнать" во многих местах России и значило "клеймить". Даже название знакомой вам ребячьей игры "пятнашки" связано с этим страшным словом: догнал и шлепнул рукой - как заклеймил.
Древние народы представляли себе Землю в виде тела довольно причудливой формы. Оно напоминало глубокую тарелку, за краями которой простирался, окружая ее со всех сторон, бесконечный океан. Таким образом, люди представляли себе, что пересечь Землю поперек, пройти ее "от края до края" было вполне возможно. Наши представления в области географии стали совсем другими, а в языке по-прежнему живет давно уже отброшенный наукой образ. И, желая сказать: "Где-то очень далеко", мы говорим: "На краю земли", как будто она осталась для нас такой же плоской тарелкой, какой была в глазах данайцев и троянцев, египтян и вавилонян.
Это довольно редкое словосочетание, означающее "он совершенно неприступен", возникло, вероятно, в языке старорусских "потешных людей" - всяких шутов, гудошников и скоморохов. Они веселили своих высоких покровителей, применяя для их забавы и гусли и бубенцы, наряжаясь в козьи и медвежьи шкуры, в оперенье журавля. В "репертуар" этих "шпыней" входила и езда на козлах и свиньях. Очевидно, скоморохи встречались иной раз с таким дурным настроением высокопоставленной особы, что на него "даже коза не действовала". Отсюда и пошла эта поговорка.
Фраза из романа Ильфа и Петрова "Золотой теленок". "Уж я так устрою, что он свои деньги мне сам принесет на блюдечке с голубой каемкой", - успокоил Бендер Балаганова насчет способа "отъема" денег у миллионера Корейко. В основе создания этого выражения лежит другое известное выражение: "на золотом блюде поднести, вручить". Например: "Наполеон думал, что ему поднесут ключи от Москвы на золотом блюде". Смысл: получить желаемое с почетом, без особых усилий.
В Московском Кремле, у колокольни Ивана Великого, была в старину площадь, называвшаяся Ивановской. Здесь постоянно толпился народ, обмениваясь слухами и новостями, вступая в торговые сделки. Тут же (ведь ни газет, ни радио тогда не было) "площадные подьячие" и глашатаи громким голосом, на всю Ивановскую, оглашали царские приказы и указы. Так и закрепилось в языке это выражение для обозначения особенно громкого крика.