Жорж Дантон и Эро-Сешель, его соратник в Национальном конвенте, играют в карты с дамами, среди которых Жюли, жена Дантона. Дантон апатично разглагольствует о женщинах, их обаянии и коварстве, о невозможности знать и понимать друг друга. На успокоительные слова Жюли Дантон меланхолично замечает, что любит её, как любят «могилу», где можно обрести покой. Эро флиртует с одной из дам.

Приходят друзья, другие депутаты Конвента. Камилл Демулен сразу вовлекает всех в разговор о «гильотинной романтике». На своем втором году революция ежедневно требует все новых жертв. Эро считает, что с революцией нужно «кончать» и «начинать» республику. Каждый имеет право наслаждаться жизнью как умеет, только не за счет других. Камилл уверен, что государственная власть должна быть открытой для народа, «прозрачным хитоном» на его теле. Зная великолепный ораторский дар Дантона, он призывает его начать атаку с выступления в Конвенте в защиту истинной свободы и прав человека. Дантон как будто и не отказывается, но не проявляет ни малейшего энтузиазма, ведь до этого момента еще нужно «дожить». Он уходит, демонстрируя всем, как утомлен политикой. зале бурю аплодисментов, заседание переносят. Не в интересах судей слышать, что в свое время именно Дантон объявил войну монархии, что его голос «ковал оружие для народа из золота аристократов и богачей». Затем Дантон апеллирует к народу, требует создания комиссии для обвинения тех, из-за кого свобода «шагает по трупам». Заключенных силой уводят из зала.

Фрэнсис Колдхейм на чердаке своего дома соорудил Осиную Фабрику — устройство, состощее из циферблата и ловушек, туда он запускает осу, и от того, куда она поползет, зависит, какой смертью она умрет. Ф. советуется с Фабрикой, приносит ей жертвы — крыс, чаек, стрекоз.

Ф. не зарегистрирован, он нигде не учится, однако читает дома книги из отцовской библиотеки. В детстве с ним произошел ужасный случай, о котором он знает только по рассказам отца: бульдог по имени Старый Сол откусил ему гениталии и навсегда его изуродовал. Собаку после этого, конечно же, убили, но мальчик обозлился на весь мир, он начинает мстить.

Отец — лгун и параноик — постоянно ставит какие-то опыты в своем кабинете, который он постоянно держит запертым. Ф. мечтает туда проникнуть.

Мать Ф. — вторая жена отца — Агнесс К., приехала только один раз: чтобы родить Пола. После этого снова сбежала, задавив отца своим мотоциклом, отчего тот на всю жизнь остался хромым.

Кома

Мы буквально врываемся в поток сознания героя, который передает его ощущения от «переплетения» с обломками машины. Мы понимаем, что человек этот попал в аварию и находится на грани жизни и смерти. Он сам осознает свою «проблему» и рассуждает об этом в тоне, не лишенном иронии и даже самоиронии.
Метаморфоз
Глава первая

Джон Орр рассказывает доктору Джойсу замысловатый, выдуманный им самим сон. Дело в том, что доктор пытается вылечить Орра от потери памяти, разбирая его сны. Но Джон никогда не рассказывает своих настоящих снов, считая их банальными или попросту очень сумбурными. Данная сцена происходит на теннисном корте: между доктором и пациентом происходит как бы двойной поединок (и оба их выигрывает Орр).

Доктор предлагает Орру самому расшифровать свои сны, связав их с мостом. Мы узнаем, что Джон Орр был выловлен службами Моста без памяти и без документов. Ему присвоили новое имя, вручили браслет, который дает ему право на безбедную и даже роскошную жизнь на Мосте.

Зимней ночью, хоронясь от немцев, кружили по полям и перелескам Рыбак и Сотников, получившие задание добыть продовольствие для партизан. Рыбак шел легко и быстро, Сотников отставал, ему вообще не следовало отправляться на задание — он заболевал: бил кашель, кружилась голова, мучила слабость. Он с трудом поспевал за Рыбаком. Хутор, к которому они направлялись, оказался сожженным. Дошли до деревни, выбрали избу старосты. «Здравствуйте, — стараясь быть вежливым, поздоровался Рыбак. — Догадываетесь, кто мы?» — «Здравствуйте», — без тени подобострастности или страха отозвался пожилой человек, сидевший за столом над Библией. «Немцам прислуживаешь? — продолжал Рыбак. — Не стыдно быть врагом?» — «Своим людям я не враг», — так же спокойно отозвался старик. «Скотина есть? Пошли в хлев». У старосты взяли овцу и не задерживаясь двинулись дальше.

Шёл снег. Путница брела по замерзшему болоту, все больше начиная беспокоиться. Посылавшие её тоже не рассчитывали на снегопад, неожиданно начавшийся часа два назад. Теперь за Зоськой тянулся отчетливый след, но его вскоре скроет снег. Хуже, что она заблудилась.

Ожидаемой лесничевки все не было видно, вокруг тянулось унылое незнакомое болото. Спросить некого — до ближайшей деревни километров восемь. Оружия с собой не дали — оно могло провалить задание, по той же причине не дали ей и компаса. У нее был паспорт и немецкий аусвайс, очень потрепанный, вероятно, многие им пользовались. Документ на имя Аделаиды Августевич, Зоське очень нравилось имя. А то — Зося Нарейко, хотя каждому — свое. Ей предстояло перейти болото, перебраться через небольшую речушку и выйти на Скидельский шлях — там уже начнутся знакомые места. Там будут свои опасности, но здесь оказалось страшнее: в неясных сумерках болото, казалось, полнилось чудищами. Подходя ближе, Зоська видела заснеженную кочку или корягу, чему еще быть в эту пору на болоте. Однако с темнотой рос и страх. Девушка гнала от себя навязчивые мысли, в это время следовало бояться людей, а здесь пустынное болото, ненастный осенний вечер, и все

Действие происходит в белорусской деревне в середине тридцатых годов. Уже прошла коллективизация, создан колхоз, раскулачены и выселены в необъятные места так называемые кулаки, а на самом деле — крепкие хозяева. Один из них — Федор Ровба — когда-то поверил революционным идеалам, провозгласившим, что крестьянин — истинный хозяин земли. От советской власти получил он земельный надел, усердно работал на этой земле, получал хороший урожай. Хозяйство давало прибыль, и он приобрел молотилку. Вся округа пользовалась этой машиной, а платили, кто сколько может. Федор не наживался засчет своих односельчан. Но жил он в достатке, это его и погубило. Районные власти по доносу завистливого человека решили принять меры к «новому богачу». Один непосильный налог, затем другой — все это не только разоряло Федора, но и делало его, по понятиям местных руководителей, врагом народа. Ему бы бежать из деревни, куда глаза глядят, но он корнями врос в родную землю, в свой дом, в свою усадьбу. Да еще хотелось Федору, чтобы сын Миколка вышел в люди. Федор не хотел опрометчивым поступком мешать его служебной карьере.

Сидящий в яме по причине отсутствия в партизанском отряде специального помещения для арестованных, Степка Толкач перебирал в памяти обстоятельства последних дней. Не везло Степке в этом отряде, не очень ему здесь доверяли и служить поставили в хозяйственный взвод. И вдруг подрывник Маслаков предложил ему сходить на задание. Степка обрадовался, несмотря на молодость, он все же был опытным подрывником. Пошли вчетвером — Маслаков, Степка, Бритвин, бывший комбат, за что-то разжалованный и теперь старающийся заслужить прощение, и хорошо знающий эти места Данила Шпак. Задание: сжечь деревянный мост у села Кругляны. Когда оказались в нужном месте, надвигались сумерки и собирался дождь. «Идти нужно сейчас, — решил Маслаков. — Возле моста еще не поставили ночную охрану. К тому ж, если дождь разойдется, мост не загорится. Кто со мной?» Бритвин и Шпак под разными предлогами отказались. «Пойдешь ты», — приказал Маслаков Степке. Когда они выходили из леса, дорога и мост казались абсолютно безлюдными. Но уже на подходе к мосту в дождливом тумане вдруг прорезалась какая-то фигура. Прятаться было поздно, и они продолжали движение. От моста грохнул выстрел. Маслаков и Степка метнулись с дороги, Степка по одну, а Маслаков по другую сторону насыпи. Держа в одной руке винтовку, в другой — канистру, Степка бежал вдоль насыпи, которая становилась ниже, и наконец увидел фигуру стрелявшего. Степка бросил канистру и почти не целясь выстрелил. Перемахнул через дорогу и наткнулся на лежавшего Маслакова. Похоже, тот был мертв. Стояла тишина, никто не стрелял.

Степанида и Петрок Богатька живут на хуторе Яхимовщина, в трех километрах от местечка Выселки. Их сын Федя служит в танковых войсках, дочь Феня учится «на докторшу» в Минске. Начинается война. Быстро прокатывается на восток фронт, приходят немцы. Наступает страшная в непредсказуемости новых бед жизнь.

Поначалу немцы хозяйничают лишь в местечке и на хутор не наведываются. Первыми являются «свои» — полицаи Гуж и Колонденок. Колонденок когда-то, в пору коллективизации, был при сельсовете мальчиком на побегушках. Хотя Гуж приходится Петроку дальним родственником, он грубо унижает хозяев, требуя беспрекословного подчинения. Петрок терпит оскорбления и угрозы, Степанида держит себя гордо и вызывающе. Гуж припоминает, что она была колхозной активисткой, и угрожает расправой. Наконец полицаи уходят, выпив принесенную с собой самогонку. Степанида ругает мужа за его заискивающее поведение. Приход полицаев был не случайным — Гуж присмотрел хутор для постоя немецкого офицера с командой. Через несколько дней приезжают на тяжелом грузовике и немцы. Они приказывают хозяевам вымыть хату для офицера, самих же Степаниду и Петрока выгоняют жить в истопку. Немцы учиняют полный разгром в хозяйстве. Хозяева со страхом наблюдают все это и ждут еще больших бед. Когда Степанида пытается показать, что корова дает мало молока, немцы сами доят корову и за «сопротивление» избивают хозяйку. В следующий раз Степанида тайком выдаивает все молоко в траву. Не получив молока, фельдфебель пристреливает корову. Пока немцы возятся с коровьей тушей, Степанида успевает спрятать за хутором, в барсучьей норе, уцелевшего поросенка. Помогает ей в этом глухонемой пастушок Янка. Ночью Степанида выкрадывает винтовку повара и бросает её в колодец. Наутро немцы перетряхивают в поисках винтовки всю истопку, забрав при этом скрипку Петрока. Днем его заставляют копать клозет для офицера. Ободренный тем, что офицер похвалил его за работу, Петрок решается вечером идти просить скрипку. Он долго играет немцам. Скрипку возвращают. Ночью слышатся близкие выстрелы и крики: «Бандитен!» Немцы притаскивают во двор застреленного Янку, неизвестно по какой причине подошедшего к хутору. Назавтра, после приезда посыльного на мотоцикле, немцы собираются и покидают хутор. Степаниде кажется, что она перестает ощущать себя в этом мире, и думает только: за что? За что такая кара обрушилась на нее, на людей? И память переносит её на десять лет назад…

Траншея неглубокая, сухая и пыльная — наспех отрытая за ночь в только что оттаявшем от зимних морозов, но уже хорошо просохшем пригорке. Чтоб не высовываться, Волошин стоял согнувшись, при его высоком росте это было утомительно. Меняя позу, он свалил с бруствера комок земли, больно ударивший сидящего рядом Джима, послышался обиженный собачий визг.

Комбат внимательно рассматривал склоны высоты. Немцы обустраивались на ней полным ходом. Волошин с сожалением подумал, что накануне допустили ошибку, не атаковав с ходу эту высоту. Тогда еще были некоторые шансы захватить её, но подвела артиллерия — не было снарядов. Командир полка, казалось, не замечал эту высоту. И все-таки её следовало взять, но потрепанному в боях батальону эта задача не под силу. Заняв высоту, немцы, не обращая внимания на пулеметный обстрел, капитально закреплялись: под вечер подвезли бревна и оборудовали блиндажи и окопы. Волошин подумал, что ночью, чего доброго, еще и заминируют склоны.

Действие разворачивается в неопределенное время, более всего напоминающее начало нашего века, а неведомое государство, изображаемое на его страницах, очень похоже на Италию. Это роман о времени, съедающем жизнь. Необратимость времени — роковой удел человека, ночь — высшая точка трагического напряжения человеческого бытия.

Молодой лейтенант Джованни Дрого, исполненный радужных надежд на будущее, получает назначение в крепость Бастиани, расположенную рядом с бескрайней Татарской пустыней, откуда, по преданию, приходили враги. Или не приходили. После долгих блужданий лейтенант наконец находит дорогу в Крепость. За время пути энтузиазм Дрого по поводу его первого назначения угасает, а вид голых желтоватых стен форта приводит в совершеннейшее уныние. Майор Матти, понимая настроение молодого офицера, говорит, что тот может подать рапорт о переводе его в другое место. В конце концов смущенный Дрого решает остаться в Крепости на четыре месяца, По просьбе Дрого лейтенант Морель ведет Дрого на стену, за которой простирается равнина, обрамленная скалами. За скалами — Неведомый север, загадочная Татарская пустыня. Говорят, что там «сплошные камни». Тамошний горизонт обычно затянут туманом, но утверждают, будто там видели то белые башни, то курящийся вулкан, то «какое-то продолговатое черное пятно»… Всю ночь Дрого не может заснуть: у него за стенкой хлюпает вода, и ничего с этим нельзя поделать.