Автору слышится Траурный марш Шопена и шепот теплого ливня в плюще. Ей снится молодость, его миновавшая чаша. Она ждет человека, с которым ей суждено заслужить такое, что смутится Двадцатый Век.

Но вместо того, кого она ждала, новогодним вечером к автору в Фонтанный Дом приходят тени из тринадцатого года под видом ряженых. Один наряжен Фаустом, другой — Дон Жуаном. Приходят Дапертутто, Иоканаан, северный Глан, убийца Дориан. Автор не боится своих неожиданных гостей, но приходит в замешательство, не понимая: как могло случиться, что лишь она, одна из всех, осталась в живых? Ей вдруг кажется, что сама она — такая, какою была в тринадцатом году и с какою не хотела бы встретиться до Страшного Суда, — войдет сейчас в Белый зал. Она забыла уроки краснобаев и лжепророков, но они её не забыли: как в прошедшем грядущее зреет, так в грядущем прошлое тлеет.

Единственный, кто не появился на этом страшном празднике мертвой листвы, — Гость из Будущего. Зато приходит Поэт, наряженный полосатой верстой, — ровесник Мамврийского дуба, вековой собеседник луны. Он не ждет для себя пышных юбилейных кресел, к нему не пристают грехи. Но об этом лучше всего рассказали его стихи. Среди гостей — и тот самый демон, который в переполненном зале посылал черную розу в бокале и который встретился с Командором.

Действие романа происходит в конце второго десятилетия XX в. в одной из латиноамериканских стран.

По вечерам под сень портала Господня со всех концов города стекаются нищие и калеки, привыкшие проводить ночь на его холодных ступенях. На этот раз они становятся очевидцами того, как немой дурачок Пелеле в порыве дикого припадка убивает прохожего, который приставал и издевался над ним. А наутро всех их забирают в полицейский участок, где расследуются обстоятельства ночного происшествия, представшего важным политическим делом, поскольку жертвой оказался полковник Хосе Парралес Сонриенте. Задержанные сообщают одни и те же подробности преступления, свидетелями которого они были, но не это хочет услышать от них военный прокурор, и арестованных избивают и пытают, добиваясь признания, что убийство совершили генерал Эусебио Каналес и лиценциат Абель Карвахаль. Только безногий слепец Москит упорствует, уверяя, что нищие врут со страху и сваливают на невинных преступление, за которое отвечает один Пелеле. Так и умирает он под пытками, впрочем, его показания не имеют силы — ведь Москит слеп. А Пелеле после содеянного бежал, обезумев от страха, и теперь скитается по окраинным помойкам. Когда известие об убийстве полковника доходит до Сеньора Президента, тот рвет и мечет, достается и приближенным, и просителям, явившимся на прием

Игнатьич — главный герой новеллы. Этого человека уважают односельчане за то, что он всегда рад помочь советом и делом, за сноровку в ловле рыбы, за ум и сметливость. Это самый зажиточный человек в селе, все делает «ладно» и разумно. Нередко он помогает людям, но в его поступках нет искренности. Не складываются у героя новеллы добрые отношения и со своим братом.

В селе Игнатьич известен как самый удачливый и умелый рыбак. Чувствуется, что он в избытке обладает рыбацким чутьем, опытом предков и собственным, обретенным за долгие годы. Свои навыки Игнатьич часто использует во вред природе и людям, так как занимается браконьерством. Истребляя рыбу без счета, нанося природным богатствам реки непоправимый урон, он сознает незаконность и неблаговидность своих поступков, боится «сраму», который может его постигнуть, если браконьера в темноте подкараулит лодка рыбнадзора. Заставляла же Игнатьича ловить рыбы больше, чем ему было нужно, жадность, жажда наживы любой ценой. Это и сыграло для него роковую роль при встрече с царь-рыбой.

Книга первая. Чёртова яма.

Действие происходит в конце 1942 года в карантинном лагере первого резервного полка, расположенного в Сибирском военном округе недалеко от станции Бердск.
Часть первая.

Новобранцы прибывают в карантинный лагерь. Через некоторое время выживших, среди которых Лёшка Шестаков, Коля Рындин, Ашот Васконян и Лёха Булдаков, переводят в расположение полка.

Поезд остановился. Какие-то равнодушно-злые люди в ношеной военной форме выгоняли новобранцев из тёплых вагонов и выстраивали их возле поезда, разбивали на десятки. Потом, построив в колонны, ввели в полутёмный, промёрзлый подвал, где вместо пола на песок были набросаны сосновые лапы, велели располагаться на нарах из сосновых брёвнышек. Покорность судьбе овладела Лёшкой Шестаковым, и когда сержант Володя Яшкин назначил его в первый наряд, он воспринял это без сопротивления. Был Яшкин малоросл, худ, зол, уже побывал на фронте, имел орден. Здесь, в запасном полку, он оказался после госпиталя, и вот-вот снова уйдёт на передовую с маршевой ротой, подальше от этой чёртовой ямы, чтоб она сгорела — так заявил он. Яшкин прошёлся по карантину, оглядывая новобранцев — блатняков с золотых приисков Байкита, Верх-Енисейска; сибирских старообрядцев. Один из старообрядцев назвался Колей Рындиным, из деревни Верхний Кужебар, что стоит на берегу реки Амыл — притоке Енисея.

Сорокадвухлетний Леонид Сошнин, бывший оперативник уголовного розыска, возвращается из местного издательства домой, в пустую квартиру, в самом дурном расположении духа. Рукопись его первой книги «Жизнь всего дороже» после пяти лет ожидания наконец-то принята к производству, но это известие не радует Сошнина. Разговор с редакторшей, Октябриной Перфильевной Сыроквасовой, которая пыталась высокомерными замечаниями унизить автора-милиционера, осмелившегося называться писателем, разбередил и без того мрачные мысли и переживания Сошнина. «Как на свете жить? Одинокому?» — думает он по дороге домой, и мысли его тяжелы.

В милиции он свое отслужил: после двух ранений Сошнин отправлен на пенсию по инвалидности. После очередной ссоры от него уходит жена Лерка, забрав с собой маленькую дочурку Светку.

По пустынной степи вдоль железнодорожной линии, под небом, в котором тяжелым облачным бредом проступает хребет Урала, идет женщина. В глазах её стоят слезы, дышать становится всё труднее. У карликового километрового столба она останавливается, шевеля губами, повторяет цифру, значащуюся на столбике, сходит с насыпи и на сигнальном кургане отыскивает могилу с пирамидкой. Женщина опускается на колени перед могилой и шепчет: «Как долго я искала тебя!»

Наши войска добивали почти уже задушенную группировку немецких войск, командование которой, как и под Сталинградом, отказалось принять ультиматум о безоговорочной капитуляции. Взвод лейтенанта Бориса Костяева вместе с другими частями встретил прорывающегося противника. Ночной бой с участием танков и артиллерии, «катюш» был страшным — по натиску обезумевших от мороза и отчаяния немцев, по потерям с обеих сторон. Отбив атаку, собрав убитых и раненых, взвод Костяева прибыл в ближайший хутор на отдых.

Лет пятнадцать назад автор услышал эту историю, и сам не знает почему, она живет в нем и жжет сердце. «Может, все дело в её удручающей обыденности, в её обезоруживающей простоте?» Кажется автору, что героиню звали Людочкой. Родилась она в небольшой вымирающей деревеньке Вычуган. Родители — колхозники. Отец от угнетающей работы спился, был суетлив и туповат. Мать боялась за будущего ребенка, поэтому постаралась зачать в редкий от мужниных пьянок перерыв. Но девочка, «ушибленная нездоровой плотью отца, родилась слабенькой, болезненной и плаксивой». Росла вялой, как придорожная трава, редко смеялась и пела, в школе не выходила из троечниц, хотя была молчаливо-старательной. Отец из жизни семьи исчез давно и незаметно. Мать и дочь без него жили свободнее, лучше, бодрее. В их доме время от времени появлялись мужики, «один тракторист из соседнего леспромхоза, вспахав огород, крепко отобедав, задержался на всю весну, врос в хозяйство, начал его отлаживать, укреплять и умножать. Ездил на работу на мотоцикле за семь верст, брал с собой ружье и часто привозил то битую птицу, то зайца. «Постоялец никак не относился к Людочке: ни хорошо, ни плохо». Он, казалось, не замечал её. А она его боялась.

Герой романа Владимир Санин прожил долгое время вне семьи, вероятно, поэтому он легко овладевает нитями всех коллизий, которые замечает в родном доме и в знакомом городе. Сестра Санина, красавица Лида, «тонкое и обаятельное сплетение изящной нежности и ловкой силы», увлекается совсем недостойным её офицером Зарудиным. Некоторое время они даже встречаются к взаимному удовольствию с той небольшой разницей, что после свиданий у Зарудина ровное хорошее настроение, а у Лиды тоска и негодование на саму себя. Забеременев, она справедливо назовет его «скотиной». Лида совсем не ждала от него предложения, но он не находит слов, чтобы успокоить девушку, для которой стал первым мужчиной, и у нее возникает желание покончить с собой. От необдуманного шага её спасает брат: «Умирать не стоит. Посмотри, как хорошо… Вон как солнце светит, как вода течет. Вообрази, что после твоей смерти узнают, что ты умерла беременной: что тебе до того!.. Значит, ты умираешь не оттого, что беременна, а оттого, что боишься людей, боишься, что они не дадут тебе жить. Весь ужас твоего несчастья не в том, что оно несчастье, а в том, что ты ставишь его между собой и жизнью и думаешь, что за ним уже ничего нет. На самом деле жизнь остается такою, как и была…» Красноречивому Санину удается убедить влюбленного в Лиду молодого, но робкого Новикова жениться на ней. Он просит за нее у него прощения (ведь это только был «весенний флирт») и советует, не думая о самопожертвовании, отдаться до конца своей страсти: «Ты светел лицом, и всякий скажет, что ты святой, а потерять ровно ничего не потерял, у Лиды остались те же руки, те же ноги, та же страсть, та же жизнь… Приятно наслаждаться, зная, что делаешь святое дело!» Ума и деликатности в Новикове оказывается достаточно, и Лида соглашается выйти за него замуж.

В Афинах самым знаменитым философом был Сократ. За свою философию он потом поплатился жизнью: его привлекли к суду и казнили именно за то, что он слишком многое ставил под сомнение, разлагал (будто бы) нравы и этим ослаблял государство. Но до этого было пока еще далеко: сперва его только вывели в комедии. При этом приписали ему и такое, чего он никогда не говорил и не думал и против чего сам спорил: на то и комедия.

Комедия называлась «Облака», и хор ее состоял из Облаков — развевающиеся покрывала и почему-то длинные носы. Почему «Облака»? Потому что философы раньше всего стали задумываться, из чего состоит все разнообразное множество предметов вокруг нас. Может быть, из воды, которая бывает и жидкой, и твердой, и газообразной? или из огня, который все время движется и меняется? или из какой-то «неопределенности» ? Тогда почему бы не из облаков, которые каждую минуту меняют очертания? Стало быть, Облака — это и есть новые боги новых философов. К Сократу это отношения не имело: он как раз мало интересовался происхождением мироздания, а больше — человеческими поступками, хорошими и дурными. Но комедии это было все равно.

Знаменитых сочинителей трагедий в Афинах было трое: старший — Эсхил, средний — Софокл и младший — Еврипид. Эсхил был могуч и величав, Софокл ясен и гармоничен, Еврипид напряжен и парадоксален. Один раз посмотрев, афинские зрители долго не могли забыть, как его Федра терзается страстью к пасынку, а его Медея с хором ратует за права женщин. Старики смотрели и ругались, а молодые восхищались.

Эсхил умер давно, еще в середине столетия, а Софокл и Еврипид скончались полвека спустя, в 406 г., почти одновременно. Сразу пошли споры между любителями: кто из троих был лучше? И в ответ на такие споры драматург Аристофан поставил об этом комедию «Лягушки».

«Лягушки» — это значит, что хор в комедии одет лягушками и песни свои начинает квакающими строчками: «Брекекекекс, коакс, коакс! / Брекекекекс, коакс, коакс! / Болотных вод дети мы, / Затянем гимн, дружный хор, / Протяжный стон, звонкую нашу песню!»