Случайный выстрел из корабельного орудия, сделанный английским лейтенантом Бейли-Лендом, предотвратил захват Крыма частями Красной Армии в 1920 г. И теперь, в годы правления Брежнева, Крым превратился в процветающее демократическое государство. Русский капитализм доказал свое превосходство над советским социализмом. Поражают воображение ультрасовременный Симферополь, стильная Феодосия, небоскребы международных компаний Севастополя, сногсшибательные виллы Евпатории и Гурзуфа, минареты и бани Бахчисарая, американизированные Джанкой и Керчь.

Но среди жителей острова Крым распространяется идея партии СОС (Союза Общей Судьбы) — слияния с Советским Союзом. Лидер партии — влиятельный политик, редактор газеты «Русский Курьер Андрей Арсениевич Лучников. Его отец во время гражданской воевал в рядах русской армии, стал предводителем дворянства феодосийской губернии и живет теперь в своем имении в Коктебеле. В Союз Общей Судьбы входят одноклассники Лучникова по Третьей Симферопольской гимназии Царя-Освободителя — Новосильцев, Деникин, Чернок, Беклемишев, Нулин, Каретников, Сабашников и др.

Три друга — Алексей Максимов, Владислав Карпов и Александр Зеленин — заканчивают Ленинградский медицинский институт. Ребята дружат с первого курса, несмотря на разницу характеров и темпераментов: Максимов — резкий, ироничный, внутренне ранимый и поэтому «закрытый», Карпов — веселый, любимец девочек, Зеленин — немного смешной, порывистый, честный и вежливый. В ожидании распределения и неизбежного отъезда из Ленинграда они спорят о будущем, о предназначении врача. Саша Зеленин считает, что каждый из них должен продолжать дело предков во имя потомков. Он сам просит назначение в поселок Круглогорье, находящийся в двух сутках езды от Ленинграда. Алексей и Владик принимают неожиданное предложение начальника медуправления Балтийского морского пароходства, который набирает судовых врачей.

В 60-х гг. XVIII в. Степану Михайловичу Багрову, дедушке рассказчика (легко догадаться, что Аксаков рассказывает о собственном дедушке), «тесно стало жить» в разнопоместной симбирской «отчине».

Степан Михайлович не получил образования, но «природный ум его был здрав и светел», он безусловно справедлив и отличный хозяин: крестьяне его любили.

В Уфимском наместничестве (позднее — Оренбургская губерния) многие за бесценок, за угощение башкирским старейшинам, получали богатейшие земли; Багров пользоваться простотою башкир не хотел и честно купил пять тысяч десятин земли на Бугуруслане. Тогдашнюю Оренбургскую губернию, «неизмятую» ещё людьми, Аксаков описывает восторженно и подробно; уже в середине XIX в. она была не та.

В книге, в сущности мемуарной, описываются первые десять лет жизни ребенка (1790-е гг.), проведенные в Уфе и деревнях Оренбургской губернии.

Автор воспроизводит детское восприятие, для которого все внове и все одинаково важно, события не делятся на главные и второстепенные: потому в «Детских годах» фабула практически отсутствует.

Все начинается с бессвязных, но ярких воспоминаний о младенчестве и раннем детстве — человек помнит, как его отнимали от кормилицы, помнит долгую болезнь, от которой он чуть не умер, — одно солнечное утро, когда ему стало легче, странной формы бутылку рейнвейну, висюльки сосновой смолы в новом деревянном доме и т.д. Самый частый образ — дорога: путешествия считались лекарством. (Подробное описание переездов в сотни верст — к родным, в гости и т.п. — занимает большую часть «Детских годов».) Выздоравливает Сережа после того, как ему становится особенно плохо в большом путешествии и родители, принужденные остановиться в лесу, постлали ему постель в высокой траве, где он и пролежал двенадцать часов, не в силах пошевелиться, и «вдруг точно проснулся». После болезни ребенок испытывает «чувство жалости ко всему страдающему».

Жил-был богатый купец и было у него 3 дочери-красавицы, а меньшая любимее всех. Стал собираться он по торговым делам за море. Позвал дочерей и спрашивает: «Что привезти вам в подарок?» Старшая попросила золотой венец из каменьев самоцветных, чтоб был от них свет; средняя туалет из хрусталю восточного, чтоб смотрясь в него не старилась, а краса прибавлялась; младшая аленький цветочек, краше которого не было бы на свете. Отправился купец в путь. Продает свои товары втридорого, покупает чужие втридешево, «меняет товар на товар со придачею серебра да золота».

Старшей и средней купил он подарки, а младшей нет. Видел он цветочки аленькие, а краше ли они всех на свете не знал. По пути домой напали разбойники. Купец убежал в лес (пусть лучше звери растерзают, чем плен). Шел по лесу и видит: дворец в огне, серебре, золоте. Зашел в него, а там все убрано, богато. Пошел купец гулять по садам диковинным и увидел цветочек аленький, краше которого нет. Сорвал его и в миг появилось чудище страшное, лохматое. Отпустило оно купца домой, но должен был воротиться он или дочь его по своей воле. Дало чудище ему перстень. Купец надел на правый мизинец и дома оказался. Рассказал все дочерям. Дочери: «Пусть та дочь выручает отца, для которой он сорвал аленький цветочек». Младшая дочь надела перстень на правый мизинец и в миг оказалась в дворце богатом. Хорошо ей там жилось, но захотелось чудище увидеть и услышать. Согласилось чудище, но чуть не погубила его Настенька.

Минувшей осенью приехал Танабай в колхозную контору, а бригадир ему и говорит: «Подобрали мы вам, аксакал, коня. Староват, правда, но для вашей работы сойдет». Увидел Танабай иноходца, а сердце у него больно сжалось. «Вот и свиделись, выходит, снова», — сказал он старому, заезженному вконец коню.

Первый раз он встретился с иноходцем Гульсары после войны. Демобилизовавшись, Танабай работал на кузне, а потом Чоро, давнишний друг, уговорил ехать в горы табунщиком. Там-то впервые и увидел буланого, круглого, как мяч«малыша полуторалетку. Прежний табунщик Торгой сказал: «За такого в прежние времена в драках на скачке головы клали».

Прошла осень и зима. Луга стояли зеленые-зеленые, а над ними сияли белые-белые снега на вершинах хребтов. Буланый превратился в стройного крепкого жеребчика. Одна лишь страсть владела им — страсть к бегу. Потом настало время, когда он научился ходить под седлом так стремительно и ровно, что люди ахали: «Поставь на него ведро с водой — и ни капли не выплеснется». В ту весну высоко поднялась звезда иноходца и его хозяина. Знали о них и стар и млад.

Действующими лицами книги становятся собиратели анаши, молодой человек, изгнанный из духовной семинарии за ересь, бывшие зеки, «кулаки».

В романе «Плаха» можно выделить три основные сюжетные линии, связанные общей проблематикой.

Первая линия — это судьба пары волков — Акбары и Ташчайнара. Волки были вынуждены покинуть степи после того, как люди устроили там гигантскую бойню — охоту на сайгаков, во время которой погибли их первые волчата. Пара волков ушла ближе к горам, к озеру, но и родившиеся там щенки погибли, когда люди подожгли камыши вокруг озера. Акбара и Ташчайнар перебрались в горы, надеясь, что там они спасутся от людей, но их последних четверых волчат украл из норы в горах человек. А когда волки начали мстить за своих детей, люди убили и их.

Поезда в этих краях шли с востока на запад и с запада на восток…

А по сторонам от железной дороги в этих краях лежали великие пустынные пространства — Сары-Озеки, Серединные земли желтых степей. Едигей работал здесь стрелочником на разъезде Боранлы-Буранный. В полночь к нему в будку пробралась жена, Укубала, чтобы сообщить о смерти Казангапа.

Тридцать лет назад, в конце сорок четвертого, демобилизовали Едигея после контузии. Врач сказал: через год будешь здоров. Но пока работать физически он не мог. И тогда они с женой решили податься на железную дорогу: может, найдется для фронтовика место охранника или сторожа. Случайно познакомились с Казангапом, разговорились, и он пригласил молодых на Буранный. Конечно, место тяжелое — безлюдье да безводье, кругом пески. Но все лучше, чем мытариться без пристанища.

Шел третий год войны. Взрослых здоровых мужчин в аиле не было, и потому жену моего старшего брата Садыка (он также был на фронте), Джамилю, бригадир послал на чисто мужскую работу — возить зерно на станцию. А чтоб старшие не тревожились за невесту, направил вместе с ней меня, подростка. Да ещё сказал: пошлю с ними Данияра.

Джамиля была хороша собой — стройная, статная, с иссиня-черными миндалевидными глазами, неутомимая, сноровистая. С соседками ладить умела, но если её задевали, никому не уступала в ругани. Я горячо любил Джамилю. И она любила меня. Мне кажется, что и моя мать втайне мечтала когда-нибудь сделать её властной хозяйкой нашего семейства, жившего в согласии и достатке.

На току я встретил Данияра. Рассказывали, что в детстве он остался сиротой, года три мыкался по дворам, а потом подался к казахам в Чакмакскую степь. Раненая нога Данияра (он только вернулся с фронта) не сгибалась, потому и отправили его работать с нами. Он был замкнутым, и в аиле его считали человеком со странностями. Но в его молчаливой, угрюмой задумчивости таилось что-то такое, что мы не решались обходиться с ним запанибрата.

Мальчик с дедом жили на лесном кордоне. Женщин на кордоне было три: бабка, тетка Бекей — дедова дочь и жена главного человека на кордоне, объездчика Орозкула, а еще жена подсобного рабочего Сейдахмата. Тетка Бекей — самая несчастная на свете, потому что у нее нет детей, за это и бьет её спьяну Орозкул. Деда Момуна прозвали расторопным Момуном. Прозвище такое он заслужил неизменной приветливостью, готовностью всегда услужить. Он умел работать. А зять его, Орозкул, хоть и числился начальником, большей частью по гостям разъезжал. За скотом Момун ходил, пасеку держал. Всю жизнь с утра до вечера в работе, а заставить уважать себя не научился.

Мальчик не помнил ни отца, ни матери. Ни разу не видел их. Но знал: отец его был матросом на Иссык-Куле, а мать после развода уехала в далекий город.