Читателю не дают утвердиться на какой-либо одной точке зрения: ему толкуют о карте и диване, но описания местности, обычаев и проч. так подробны, что никак не согласуются с путешествием воображаемым — например, описания монастыря Городище, вырубленного в скале над Днестром, молдавских танцев, птиц на гнилом озере под Кишиневом, гуляний в Яссах (модные дамские уборы, как и пиры — излюбленная тема для свободной и подчеркнуто бессвязной романтической «болтовни»). Говорить об известных достопримечательностях автор избегает — боится быть банальным. Согласно общему принципу стилистической «пестроты» «Странника», описания в нем могут быть и стихотворными (особенно часто так описывается подчеркнуто «низкий» быт — например клячи, тащившие венскую коляску (гл. 47), разговор (на разных языках!) в бухарестской гостинице со слугами и торговцами (гл. 157), похожий на отрывок из комедии, или же подчеркнуто сухими, как справка: «Кстати о р. Прут. Волны ее родятся в горах Карпатских, гибнут в Дунае. Вообще ширина реки от 5 до 10 сажен. Вода от быстроты мутна, но здорова и имеет свойство минеральных крепительных вод».

Автора мучит сознание, что «все уже выдумано, все сказано, все написано (гл. 171), поэтому возможно только по-своему тасовать — как в калейдоскопе — придуманное до тебя другими». «Странник» разбит на 3 части, 45 «дней», 325 глав (образцы самых коротких глав: «CXLI: Нет ее»; «Не сердитесь же, что в этой главе не слышен вам скрып моего пера. Это пауза. Здесь мысль моя выражена молчанием» (гл. 304); такая «дробность» позволяет внезапно переходить от одной темы и интонации к другой. Вообще Вельтман всячески подчеркивает импульсивность, произвольность и даже «случайность» своего творчества, принципиальную незавершенность романа («заглавие оторвано, начала нет»); стирается разница между беловиком и черновиком («далее стерлось»; «пример здесь был; но я половину примера стер, а другую выскоблил. Мне не понравился он по своей обыкновенности…»).

В романах повествование нередко прерывается вставными новеллами; в «Страннике» основной текст, почти насквозь ироничный, прерывается драматическими поэмами, написанными очень патетичной ритмизованной прозой, — поэмой об Овидии и императоре Августе (гл. 290) и «Эскандером»; Эскандер — свободолюбивый герой: «Мне душно под небом! […] и небо стесняет дыханье; его бы я сбросил с себя, чтобы вольно вздохнуть в беспредельном пространстве!..»; Эскандеру дует сам Юпитер («Юпитер! […] и ты знаешь зависть […] к счастливцу!..»); губит же героя любовь к демонической деве.

Кроме того, игровое путешествие перебивается лирическими стихами о любви; за демонстративно бессвязной болтовней «Странника» прячется второй план романа: драматическая история любви автора к замужней женщине; эта история должна восстанавливаться читателем по крупицам.

В третьей части лирика в стихах и прозе, вполне серьезные рассуждения автора о смысле жизни, счастье и проч. уже заметно оттесняют игровое начало, «Странник» почти превращается в лирический дневник — и вдруг кончается внезапно для читателя, по прихоти автора прерванный почти на полуслове.